Люди и призраки - Страница 96

На этом их разговор был неожиданно прерван голосом, раздавшимся, как показалось Мафею, прямо с ближайшего дерева:

– Ваше высочество, где вы находитесь?

– В Поморье, – отозвался Мафей. – С Кондратием.

– Что вы там делаете?

– Общаемся.

– Попрошу вас извиниться перед вашим собеседником и перенести ваше дальнейшее общение на другое время. Вы мне нужны, я вас жду в гостиной господина Жака. Он просит закрыть его кабинет, поскольку сам не в состоянии пересечь гостиную и дойти до двери. Здесь… э-э… кое-что произошло, и помещение выглядит не лучшим образом.

– Я понял, мэтр, – печально ответствовал Мафей. – Сию минуту. Только попрощаюсь и провожу кузена домой.

* * *

Небо было черное, как кровь дракона, и в нем медленно покачивался тонкий серпик умирающей луны. Ее скудного света едва хватало на слабенькую дорожку, мерцавшую на спокойной глади моря и уходившую в неведомую даль. Волны с тихим плеском накатывались на берег, лениво облизывая песок, и неторопливо отступали, увлекая с собой некоторое количество этого самого песка и так и норовя плеснуть этой водно-песчаной взвесью прямо в лицо.

– Я точно сошел с ума, – сообщил король, выплевывая песок. – Как я согласился на это безобразие?

– Это безобразие тебе не понравилось? – невинно поинтересовалась Кира, и он вдруг подумал, что минуту назад ему было совершенно наплевать на этот песок. Более того, ему было наплевать, где он находится, как он выглядит и видит ли его кто-нибудь в этот момент. Это все были незначительные, не заслуживающие внимания мелочи. Теперь, постепенно приходя в себя, он, наконец, осознал, что песок во рту – это хоть и мелочь, но весьма неприятная. Однако то, как он выглядит, валяясь в чем мать родила посреди пляжа, его по-прежнему совершенно не волновало.

– Мне понравилось, – согласился он, продолжая отплевываться. – Только теперь у меня полон рот песка. А у тебя, наверное, не только рот. Вот посмотрим, если ты родишь мне маленьких песчаных крабиков…

– Значит, они присутствовали в твоей родословной, – засмеялась королева и, наклонившись, ласково обтерла ладонью его мокрое лицо. – И ты просто ищешь повода…

– Неправда, – возразил король. – Никакой живности мельче гнома в моей родословной не было. Да и насчет гнома – это только гипотеза, до сих пор не доказанная. И перестань по мне топтаться.

– Почему?

– Во-первых, ты можешь нечаянно наступить на что-нибудь очень нужное…

– Ах, какие мы осторожные! Лучше признайся, скольким несчастным женщинам ты переломал ребра в момент оргазма?

– Ты первая.

– Мои-то как раз выдержали, но дамы более хрупкие должны были непременно сломаться. Теперь я верю, что ты носил доспехи. А во-вторых?

– А во-вторых, если ты будешь продолжать меня соблазнять, мы опять наедимся песка.

– Прямо сейчас? Не успев выплюнуть предыдущий?

– Именно.

– Тогда не хватай меня за грудь, не хватай! А то ты сам меня соблазняешь, а потом на меня же сваливаешь!

– Я? – засмеялся король, вытягиваясь во весь рост и снова устремляя взор в небо. Луна, наконец, перестала качаться и прочно застыла на одном месте. – Это я тебя пинками выволок из дому на ночь глядя и потащил в воду?

– А разве я тебя силком тащила в воду? Сидел ты на берегу, застегнутый доверху, вот и сидел бы дальше. Я тебя не трогала.

– Как это не трогала? А кто разделся донага и плескался тут в соблазнительных позах? Я, знаешь ли, не деревянный.

– Так и скажи, что тебе захотелось любви и ты сам полез валяться в песке. И нечего выдумывать, будто тебя кто-то тащил.

Король снова засмеялся и, приподнявшись на локте, оглянулся в сторону летней резиденции.

– Представляю, как развлеклись все, кто на нас смотрел. И стража, и прислуга…

– Тебя это смущает?

– Может быть, это прозвучит безнравственно, но нет. Мне только любопытно, смешно им было или завидно.

– Уверяю тебя, им было завидно.

– Прелестно, – мечтательно улыбнулся его величество и снова растянулся на песке. – Приятно сознавать, что, наконец, и мне кто-то позавидовал. А то до сих пор бывало наоборот.

– Я и не знала, что ты так завистлив, – поддела его супруга.

– Вот такой я мелочный, завистливый, и бесстыжий. И ломаю дамам ребра. Я действительно настолько сильно тебя обнял?

– Это у тебя называется обнял? Ты меня стиснул так, что я чуть не задохнулась.

– Странно, а как же я и в самом деле до сих пор ни одну даму не сломал? Ну, Камиллу, положим, не сломаешь, ее можно смело под кентавра класть… а остальные?

– Ты теперь намерен до утра размышлять об этой проблеме? Она тебя так беспокоит?

– Нет, меня беспокоит совсем другое.

– Что?

– Ужасная проблема. Хочется курить, но лень вставать. Кира, это не смешно. Это действительно проблема.

– Вставай, лентяй, и пойдем лучше искупаемся. Здесь глубоко?

– Глубоко. Мне до подбородка, а тебе с головой будет. Так что ничего хорошего из нашего предполагаемого купания не выйдет.

– Почему? Я умею плавать. А ты что, не умеешь?

– Плавать я умею. Но дело не в этом.

– А в чем?

– Объясняю доступно. Сейчас ты встанешь, нагая и прекрасная, и медленно пойдешь в морские волны, как живое воплощение светлоликой Мааль-Бли, богини любви. А я не удержусь и пойду за тобой. Но когда я тебя догоню, мы будем уже на глубине, а там очень неудобно заниматься любовью. Так что лучше остаться здесь.

– Тогда я поползу на четвереньках, чтобы не быть похожей на богиню любви.

– Кира, не делай этого, а то я за себя не ручаюсь. Представляешь, в какой неподобающей позе ты будешь исполнять супружеский долг, если я тебя поймаю на четвереньках?